Предыдущая страница…

10

Спутников Вачагана было шестеро. Он спросил их, знают ли они какое-либо ремесло. Один сказал, что умеет ткать полотно, другой — шелк, третий — портняжить, а остальные трое не знали никакого ремесла.

— Не беда, — сказал Вачаган. — Я скажу, что все вы мои собратья по ремеслу, а я знаю очень хорошее ремесло.

Звуки шагов, отдаваясь эхом, постепенно приближались, и перед ними встал жрец со свирепым лицом, а с ним группа вооруженных людей.

— Это вы новоприбывшие? — спросил жрец.

— Да, мы твои слуги, — ответил Вачаган.

— Кто из вас знает ремесло?

— Все мы знаем ремесло, — сказал Вачаган,- мы умеем ткать очень дорогую парчу. Одна мера нашей ткани стоит сто мер золота. У нас была большая мастерская, но случайно она сгорела, мы сильно задолжали и разорились. Приехали в город, чтобы найти какую-нибудь работу, встретили верховного жреца, и он привел нас сюда.

— Хорошо, но неужели и вправду так дорого стоит ваша ткань?

— В наших словах нет лжи, ведь вы можете проверить.

— Конечно, я вскоре узнаю, насколько правдивы ваши слова. А сейчас скажите, какие нужны вам материалы и инструменты.

Вачаган подробно перечислил все. что было нужно. Через несколько часов все было готово. Жрец велел им отправиться в мастерскую, где они будут работать и там же пообедают вместе с другими.

— Там мы не сможем работать, — сказал Вачаган, — нам необходимо отдельное просторное помещение. Самое удобное место здесь. Наша тонкая работа требует много света, при тусклом свете ничего сделать нельзя. А что касается нашей пищи, вам надо знать, что мы не едим мяса. Мы не привыкли к этой еде. Если мы съедим мясо, то умрем, и вы лишитесь большой выгоды. Я говорю правду: одна мера нашей парчи стоит сто мер золота.

— Хорошо, — сказал жрец, — для вас я пришлю хлеб и растительную пищу, у вас будет также много света. Но если ваша работа окажется не такой, как вы говорите, я всех вас отправлю на бойню и, прежде чем убить, подвергну страшным пыткам.

— В наших словах нет лжи, и если вы хотите получить обещанную выгоду, то должны выполнить нашу просьбу.

Жрец сдержал свое обещание. Он посылал им белый хлеб, овощи, молоко, мацу, сыр и всевозможные свежие и сухие фрукты. Вагинаку тоже доставалась доля из этой пищи, да и другим узникам тайком раздавали кусочки белого хлеба, как просвиру во время причастия, которое, подобно живой воде, возвращало их к жизни. От этой пищи Вагинак стал поправляться, приходить в себя. Вачаган вместе со своими товарищами принялся за работу. За короткий срок изготовил кусок превосходной парчи с такими узорами, в которых можно было прочесть историю этого ада.

Жрец, увидев готовую парчу, пришел в восторг. Вачаган сложил ткань и, вручая жрецу, сказал:

— Я сначала говорил, что одна мера нашей ткани стоит сто мер золота, но теперь я должен сказать, что эта парча стоит вдвое дороже, на ней талисманы, которые принесут радость и счастье ее обладателю. Но простые люди не смогут ее оценить. Цену ей знает только царица Анаит, да кроме нее никто и не осмелится носить такую драгоценную парчу.

Когда жрец узнал настоящую цену ткани, его глаза заблестели от алчности. Он ничего не сообщил обо всем этом хитрому верховному жрецу, он даже не показал ему эту парчу. Жрецу хотелось одному поехать к царице и самому получить от нее золото.

11

Во время отсутствия Вачагана Анаит очень хорошо управляла страной. Никто не знал, что правит страной не Вачаган, а Анаит. Но она былa сильно встревожена, потому что сверх условленных двадцати дней прошло еще десять, а царь не вернулся. Анаит не знала покоя ни днем ни ночью. Ей снились кошмарные сны, она в страхе вскакивала. Все вокруг изменилось, казалось зловещим. Занги, прильнув к ногам царицы, беспрестанно выл, скулил, жалобно повизгивал и еще больше усиливал ее беспокойство. Конь Вачагана, подобно жеребенку, потерявшему мать, тоскливо ржал, почти ничего не ел и тощал со дня на день. Куры кричали по петушиному, а петухи, вместо того чтобы петь на рассвете, клохтали, как фазаны, по вечерам. Соловьи перестали петь, и в саду по ночам раздавалось лишь уханье совы. Больше не плескались весело волны Тартара, а тоскливо катились вдоль садовой ограды, шепча: ваш-виш-ваш-виш. Мужественную Анаит охватил непривычный страх, даже тень казалась ей вытянувшимся перед нею вишапом. Она вздрагивала от любого стука, от обычного шума. Временами ей хотелось вызвать князей, сказать им об исчезновении Вачагана, но она боялась, что в стране начнутся беспорядки.

Однажды утром, очень грустная, она гуляла в саду, когда пришел слуга и сообщил, что прибыл какой то чужеземный купец и говорит, что у него есть замечательный товар для царицы. Сердце Анаит беспокойно забилось. Она приказала ввести купца.

Вошел человек свирепого вида, низко поклонился царице и положил перед нею кусок золотой парчи на серебряном подносе. Анаит взяла парчу, рассмотрела ее и, не обратив внимания на узор, спросила цену.

— Одна мера стоит триста мер золота, милостивая царица. Во столько обошелся мне лишь материал, а плату за труд оставляю на твою милость.

— Неужели так дорого?

— Долгих лет жизни тебе, царица! В этой парче есть такая сила, которой нет цены. Ее узоры не простые рисунки, а талисманы, а сила этих талисманов в том, что они приносят радость и счастье се обладателю. Тот, кто наденет ее, не будет знать печали.

— Вот как!

Анаит развернула парчу и стала внимательно рассматривать узоры, которые оказались не талисманами, а тайнописью. Анаит молча прочитала следующие слова:

«Моя бесподобная Анаит. я попал в кошмарный ад. Тот, кто доставит тебе эту парчу, один из его стражей. Здесь оказался и Вагинак. Ад находится к востоку от города Перож а, в подземелье обнесенного оградой капища. Если ты срочно не придешь на помощь, мы погибнем. Вачаган».

Анаит прочитала эти слова во второй и третий раз: она не верила своим глазам и читала снова и снова, в то же время она думала, как ей быть. После долгих раздумий, не отрывая глаз от письма, она, радостная, обратились к жрецу:

— Ты говоришь правду, узоры твоей парчи приносят радость. Я сегодня была очень грустна, но сейчас я чувствую какую-то особую непередаваемую радость. По-моему, этой парче цены нет. Если бы ты за нее попросил половину моего царства, я бы не пожалела. Но знаешь, мне кажется, ни одно творение не идет в сравнение с его творцом. Не так ли?

— Долгих лет жизни тебе, царица, ты, конечно, права: творение не может сравниться с творцом.

— Если ты согласен со мной, то должен привести ко мне ее создателя, чтобы я вознаградила его, так же, как и тебя. Ты, наверное, слышал, что я очень ценю ремесло и готова любого хорошего ремесленника вознаградить наравне с моими храбрыми воинами.

— Милостивая царица, я не видел и не знаю того, кто сделал эту ткань. Я купец. Купил ее в Индии у одного еврея, а тот — у одного араба, а араб — неизвестно у кого, в какой стране.

— Но ты, кажется, сказал, что материал обошелся тебе во столько-то, ты не говорил, что купил эту ткань, из этого видно, что ты сам заказал соткать ее.

— Милостивая царица, мне так сказали в Индии, а я…

— Постой, постой, где твоя Индия? До нее, как отсюда до Перожа?

— Нет, милостивая царица, Перож рядом с нами, а до Индии три-четыре месяца пути.

— Но знаешь, если я захочу, то твоя Индия окажется в Пероже. Можешь ли ты сказать мне, кто ты такой, откуда ты, какой национальности, какой веры, где ты родился, где ты живешь, каким занят делом?

— Милостивая царица…

— Слушай, я тебя не помилую, привезенные тобою талисманы поведали мне о тебе. Слуги, схватите этого человека и бросьте в темницу.

12

Вачаган больше не сомневался в том, что он будет освобожден. Желая и в своих товарищах поддержать надежду, он обратился к Вагинаку:

— Знаешь, Вагинак, мне приснился точно такой же сон, как и тебе. И я надеюсь, что мы вскоре будем освобождены. Но я хотел предупредить вот о чем. Если мы сразу выйдем из этого мрака на свет божий, то яркий свет может ослепить нас. Поэтому при выходе отсюда не забудьте зажмуриться. Потом постепенно привыкнете к свету. Об этом мне говорили люди, вышедшие из тюрьмы.

— Дай бог нам выйти из этого ада. Даже если глаза наши ослепнут, не беда, но сказанное тобой, мастер, напомнило мне один случай, о котором не могу не рассказать. Однажды я и сын царя во время охоты, очень усталые, спешились у одного родника. Девушки ближайшего села стояли у родника и по очереди наполняли водой свои кувшины. Царевич попросил напиться. Одна из девушек наполнила кувшин, чтобы дать ему, но другая взяла у нее кувшин и опорожнила его. Затем сама начала наполнять его и выливать воду и повторила это двадцать или тридцать раз — врать не буду, плохо помню. Я очень разозлился, но царевичу понравился поступок девушки, особенно когда, дав ему наконец воды, она сказала, что поступила так не по злому умыслу. Увидев, какие мы усталые и потные, она решила дать нам холодной воды не сразу, чтобы мы немного отдышались и поостыли. То, что ты сейчас сказал, напомнило слова той девушки. А знаешь, быть может, та девушка и стала нашей царицей. Увидев ее, царевич не захотел жениться на другой и решительно сказал: или она, или никто. Царь вынужден был послать меня к ее отцу свататься, но девушка отказала: мол, я не выйду замуж за человека, не знающего ремесла. Тогда это рассмешило меня, но царевич понял разумность ее слов и за год научился ткать прекрасную парчу, точь в-точь такую, как твоя. А я только тогда понял значение ее слов, когда попал в этот ад.

— Но скажи мне, брат Вагинак, почему мы во сне видим не царя, а царицу?

— Кто знает? Ты это должен знать лучше меня, потому что ты толкователь снов, и прости меня за то, что я сейчас скажу тебе в лицо — в словах моих нет лицемерия, — ты мне кажешься очень мудрым человеком. Если ты смог в этом аду получить человече скую пищу, то ты можешь сделать и многое другое. И я удивляюсь, что ты не совершаешь чуда, не уничтожаешь эту преисподнюю и не спасаешь всех нас. Если бог даст, и мы выйдем из этого ада, я уверен, царь сразу же призовет тебя к себе и сделает своим ближайшим советником.

— И это произойдет, конечно, благодаря тебе, потому что я не знаком с царем. Но кто знает, в каком положении находится сейчас сам царь, быть может, он попал в какой-то другой ад и, подобно мне, ткет парчу. Для чего же он выучился ремеслу ткача?

— Твои слова мне кажутся загадочными… но нет… не дай бог, чтобы я видел моего Вачагана в таком положении, как мы. Пусть лучше я умру сию же минуту.

— В моих словах нет ничего загадочного, брат Вагинак, я говорю то, что думаю. По-моему, царь такой же смертный, как и мы. Мы болеем — он тоже болеет, нас убивают, берут в плен — с ним может случиться то же самое. Он как и мы, в воде тонет, в огне горит, ест такой же хлеб, а может, еще более горький…

— Все это верно, мастер. Но, мне кажется, царь должен быть настолько благоразумным, чтобы не пойти из праздного любопытства, подобно мне, за верховным жрецом и не попасть в этот ад.

— Это несчастный случай, брат Вагинак. Разве царь может знать, что святой верховный жрец — это страшное чудовище? Разве он может знать, что есть люди, которым ужасное злодеяние доставляет удовольствие? Нет, Вагинак, ни один смертный на свете не может избежать внезапной беды. Сегодняшний счастливец не ведает, какое его завтра ждет несчастье. Другое дело, если опасность встала перед тобой в своем подлинном обличии. Умный человек, встретившись с бурлящей рекой, не бросится, очертя голову, в нее, а станет искать брод. Что ни говори, а наш сон говорит о том, что царь попал в какую-то беду, и сердце мое чует, что он будет спасен тогда же, когда спасемся мы.

— И, конечно, он спасет нас благодаря своему умению ткать парчу. А мое сердце говорит мне, что в эту минуту я слышу голос моего царя, этот голос, с той первой минуты, как я его услышал, пронзил мое сердце. Но верить ли мне моим ушам? Ну, что скажешь ты?

— Нет, нет, не верь! Но поверь тем звукам, которые услышишь снаружи. Прислушайтесь, вот слышен шум и грохот, словно сотрясаются ворота ада, наверное, спаситель уже близко. Дайте знать всем, чтобы собрались здесь и были готовы…

13

Анаит, заточив в темницу жреца, тотчас же приказала трубить тревогу. Внезапные резкие звуки огромных военных труб были знаком того, что над страной нависла грозная опасность. Не прошло и часа, как все жители города собрались перед дворцом, толпа бурлила подобно водовороту, никто не знал, что случилось, все взволнованно спрашивали друг друга, но ответа не получали. Вдруг на балконе появилась вооруженная с ног до головы Анаит и, обращаясь к народу, сказала: — Жизнь вашего царя в опасности. Только что я узнала, где он находится. Он отправился в путешествие по стране, чтобы увидеть своими глазами нужды и заботы народа. Он встретил злых людей и попал в страшный ад. Больше мне сообщить пока нечего. Времени терять нельзя. Тот, кто любит своего царя, кому дорога его жизнь, должен пойти за мной. Мы должны до полудня дойти до города Перожа. Я уже готова и жду вас. Идите, готовьтесь.

В одно мгновение народ разошелся с возгласами: «Да здравствует царь, да здравствует царица!». И не прошло и часа, как все, вооружившись, были готовы. Отважные девушки и женщины, узнав, что войско возглавит сама царица, также вооружились и верхом на конях окружили ее. В одеянии с парапета Анаит была прекрасна. Она сидела на огненном коне в золоченых доспехах, с собранными под шлемом волосами, с широким мечом на боку, со щитом за спиной. Лицо ее пламенело, глаза сверкали, вид у нее был воинственный.

Когда вышли из города, Анаит объехала войско и, давая приказания, за несколько минут привела в порядок конницу. Воскликнув: «Вперед!», она пришпорила коня и в одну секунду скрылась из виду. Через два часа она на своем огненном коне была уже на площади города Перожа. Горожане-идолопоклонники, приняв ее за сошедшую с неба новую богиню, толпами падали перед ней на колени и склоняли головы до самой земли.

— Где ваш градоначальник? — крикнула Анаит грозно.

Один из стоявших на коленях дрожащим голосом сказал:

— Я здешний градоначальник, твой слуга…

— Значит, это ты настолько беспечен, что не ведаешь, что происходит в храме твоих богов?

— Я, твой слуга, ничего не знаю.

— Может быть, ты не знаешь, где находится ваше капище?

— Как не знать, твой слуга прекрасно знает.

— Тогда веди вперед…

Не прошло и получаса, как Анаит, сопровождаемая толпами высыпавших на улицу горожан, подъехала к ограде капища. Жрецы решили, что это толпы паломников, и сразу открыли ворота. Но когда народ ворвался во двор и они увидели прекрасное грозное лицо вооруженною рыцаря, их охватил непривычный страх. Анаит в одну минуту нашла дверь в преисподнюю и, обращаясь к градоначальнику, приказала:

— Отоприте вот эту дверь!

Пока по приказу градоначальника несколько человек готовились взломать дверь, появился верховный жрец в своем священном одеянии — он надеялся ввергнуть верующих в ужас и заставить отступить. Когда он вышел в белой ризе, с высокой двурогой короной верховного жреца на голове, с посохом в руке, народ в страхе отпрянул, расступился перед ним. Он подошел к Анаит и грозно крикнул:

— Чего ты хочешь, кто ты? Уйди отсюда! Едва сдерживая гнев, Анаит сказала:

— Я приказываю открыть эту дверь!

— Кто может здесь приказывать, кроме меня? Это дверь в наше святилище. Здесь находится прах наших предков, здесь наш негасимый жертвенник, посмотрите на дым, поднимающийся до самого неба. Не гневите богов! Разойдитесь, уходите, убирайтесь! Как вы смеете своими нечестивыми ногами ступать в это священное место!

Страшные угрозы верховного жреца вселили ужас в идолопоклонников. Опустив головы, они отпрянули назад. Но среди них были христиане, они продолжали твердо стоять на своих местах, подозревая, что за этой дверью скрывается ужасная тайна. Они в один голос кричали:

— Откройте, откройте дверь!

Верховный жрец, увидев, что люди не покоряются ему, повернулся лицом к капищу и, возводя руки, воскликнул:

— О, всемогущие боги! Ваш священный храм оскверняется, помогите!..

При этих словах дверь капища открылась и оттуда высыпала группа рассвирепевших вооруженных людей. Это были жрецы. Верховный жрец приказал им охранять дверь и никому не позволять подходить к ней.

Терпение Анаит иссякло. Оглянувшись, она увидела тучи пыли над городом и поняла, что подоспело ее войско. Это придало ей силы, и она решила одна покончить со всем этим и минутой раньше увидеть своего Вачагана. В левую руку она взяла щит, правой вытащила меч и, обращаясь к жрецам, крикнула:

— В последний раз приказываю вам бросить оружие и отпереть дверь в этот ад.

Жрецы приготовились к сопротивлению. Умный конь Анаит понял намерение своей владычицы и, почувствовав легкое прикосновение шпор, сбил с ног верховного жреца и бросился на других. С молниеносной быстротой Анаит снесла головы трем жрецам и оттянула коня назад. Жрецы окружили ее и ранили коня. Анаит стала защищаться, а конь продолжал нападать, он наносил удары копытами и спереди, и сзади, жрецы сражались отчаянно и яростно. Жизнь Анаит была в опасности. Заметив это, на жрецов сзади напали христиане. Жрецы растерялись и повернулись, чтобы отбиться от них. Воспользовавшись этим, Анаит снова устремилась на жрецов, еще троим, снесла головы, а нескольких раздавила конем. Видя, что христиане помогают Анаит, язычники решили, что это религиозная война, и сейчас же присоединились к жрецам и стали забрасывать камнями христиан. Камнем сбили шлем с головы Анаит, и ее густые и длинные волосы рассыпались по плечам и укрыли ее — видны были только ее огненные глаза. Ее вид вселил в толпу новый страх, град камней прекратился. Тогда Анаит вновь напала на жрецов и, нанеся некоторым смертельные раны, повалила их наземь. В эту минуту подоспели передовые копьеносцы ее войска вместе с девушками и женщинами и, увидев отчаянную борьбу своей царицы, с криками бросились на жрецов. Через минуту оставшиеся в живых жрецы обратились в бегство. Толпа расступилась, и на открытой площади осталась Анаит, окруженная отважными девушками и женщинами. Один из христиан принес ее шлем, отнятый у толпы. Анаит, живая, здоровая, сошла с коня, привела в порядок свои волосы и надела шлем. Она приказала подошедшим войскам окружить храм, в котором укрылись жрецы, заперев изнутри дверь. Затем обратилась к толпе:

— Подойдите сюда и посмотрите, что скрывается в святилище вашего верховного жреца! — И приказала взломать дверь.

Перед народом открылось ужасающее зрелище. Из адского логова стали выползать люди, похожие на восставших из могил мертвецов. Многие были при последнем издыхании и не могли стоять на ногах. Их радостные вопли, крики и плач раздирали душу. Последними вышли Вачаган и Вагинак с опущенными головами. Царица узнала Вачагана и сделала знак своим людям, чтобы его отвели в приготовленный для него шатер. Вачаган вел за руку Вагинака, который следовал за ним с закрытыми, как у нищего слепца, глазами. Усадив всех спасенных на площади. Анаит приказала своим воинам войти в подземелье и вынести все, что там осталось. Воины вынесли трупы недавно умерших людей, отрезанные головы, корзины, наполненные человеческими телами, котлы, полные человеческого мяса, различные инструменты и предметы ремесла…

Увидев это страшное злодеяние, идолопоклонники, охваченные чувством стыда и ужаса, закричали: «Велик бог христиан, капище — это ад, идолы — это дети богов! Разойдитесь, уходите, убирайтесь! Как вы смеете своими нечестивыми ногами ступать в это священное место!

Страшные угрозы верховного жреца вселили ужас в идолопоклонников. Опустив головы, они отпрянули назад. Но среди них были христиане, они продолжали твердо стоять на своих местах, подозревая, что за этой дверью скрывается ужасная тайна. Они в один голос кричали:

— Откройте, откройте дверь!

Верховный жрец, увидев, что люди не покоряются ему, повернулся лицом к капищу и, возводя руки, воскликнул:

— О, всемогущие боги! Ваш священный храм оскверняется, помогите!..

При этих словах дверь капища открылась и оттуда высыпала группа рассвирепевших вооруженных людей. Это были жрецы. Верховный жрец приказал им охранять дверь и никому не позволять подходить к ней.

Терпение Анаит иссякло. Оглянувшись, она увидела тучи пыли над городом и поняла, что подоспело ее войско. Это придало ей силы, и она решила одна покончить со всем этим и минутой раньше увидеть своего Вачагана. В левую руку она взяла щит, правой вытащила меч и, обращаясь к жрецам, крикнула:

— В последний раз приказываю вам бросить оружие и отпереть дверь в этот ад.

Окончание…

Метки: Анаит сказка, Газарос Агаян